Ты против меня (You Against Me)
Скачати 2.93 Mb.
|
— Передумала. Он не знал, что будет дальше, и не знал, как будет реагировать, если что-то случится. Она глотнула из бутылки, поморщилась и вернула ему виски. — Слушай, — проговорила она, — мне, наверное, пора. Все будут волноваться, где я. — Я с тобой. — Как хочешь. Лишь когда они вошли в ворота, он понял, что так и не выяснил ничего полезного о ее братце. — А откуда твой друг знает Тома? — спросила она, когда они стали подниматься вверх по склону. Она остановилась и улыбнулась. Он понял, что она уловила его замешательство; наклонившись к нему, она прошептала: — Ты лучше придумай что-нибудь поскорее, потому что вот он идет. Навстречу им шел Том Паркер. Вблизи он казался более худым и выглядел моложе. У него были голубые глаза — глаза человека, который никому не может причинить вреда. Но Майки знал его тайну. Том улыбнулся, глядя на сестру: — Все в порядке, Элли? — Так вот, значит, как ее зовут. — Все-таки нашла, с кем поговорить? Она пожала плечами: — А тебе какая разница? — Не надо так. Я тебя обыскался. Где была? У Майки кровь закипела оттого, как близко они стояли. У Тома Паркера была модная трехдневная щетина, покраснение на губе и веснушки на носу. Не будь ее рядом, он был вытащил ключ из кармана. Занес бы его над головой и размозжил ублюдку череп. Том нахмурился, завидев в руках Майки бутылку виски. — Ты где это взял? — Он потянулся и выхватил у него бутылку. Майки взглянул на Элли. Та улыбалась, точнее, пыталась не смеяться. — Да брось, Том. Он не знал, что это папина. Том помахал бутылкой у них перед носом: — Да вы хоть в курсе, сколько этот виски стоит? Двести фунтов за бутылку. Вы уж извините, но напиток явно не для того, чтобы распивать под забором. Майки хотел было сострить, но ничего умного не пришло в голову. Том повернулся к Элли лицом: — Это кто вообще? Она замялась. Майки еле дышал, ждал, что она ответит. Наконец Элли проговорила: — Он со мной. Майки такой ответ понравился. Поняв, что она на его стороне, он расслабился, словно пружина внутри соскочила. Подбежал какой — то парень и потянул Тома за рукав. Майки заметил, что вид у того был встревоженный. — Твой отец в панике, — выпалил он. — Там какой-то парень о тебе расспрашивает, и твой папаша думает, он журналист. — А где сейчас этот парень? — спросил Майки. Не удержался, ведь знал, что речь о Джеко. Мальчишка покачал головой: — Да не знаю я. Мы за ним погнались, но он ушел. Видимо, облегчение отразилось на лице Майки, потому что Том подозрительно на него покосился: — Если ты тоже в этом замешан, считай, у тебя большие проблемы. — Он развернулся и ушел вместе с мальчишкой. — Братец сегодня на взводе, — сказала Элли. — Уж прости. — Ну да. — Ему нелегко пришлось. — Выпил бы папиного виски — глядишь, полегчало бы. Она ничего не ответила, но пристально разглядывала его некоторое время. Он не знал, что это значит. — Пойду посмотрю, все ли там в порядке, — сказала она. — Если папа в бешенстве, то вечеринке конец. Катастрофа. Мало того что она уходит, так еще Джеко вычислили — значит, Тому Паркеру во второй раз удастся избежать взбучки. — Рада была познакомиться, — проговорила она. Он должен был ее остановить. — Дай мне свой номер телефона. Она обернулась: — Зачем? Затем, что ему нужно разведать как можно больше о Томе Паркере. А она — лучший источник. Затем, что он понял: внутри нее кипит тот же гнев, что испытывает он, — и хотел узнать, с чего бы это. Но вслух он всего этого не сказал. — Затем, что хочу снова тебя видеть. Она нахмурилась. Что, если он ей не понравился? Да, они смеялись, и вроде бы на первый взгляд все шло хорошо, но что, если он ошибся, неверно истолковал знаки? С такими девчонками бывает. Майки ковырял землю носком ботинка. Слишком уж все с ней сложно, с этой Элли. Слишком по- настоящему. Она достала из кармана телефон: — Лучше продиктуй мне свой. Он испугался. На такое он не рассчитывал, но она покачала головой, когда он еще раз попросил ее дать свой номер. — А что, если утром я передумаю? Он улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой: — С чего бы это? Она пожала плечами: — Ничего нельзя гарантировать. Она как-то погрустнела, и Майки решил, что нужно срочно что-то предпринять. — Хочу узнать тебя получше, — проговорил он. — Правда. — Тогда, может, и позвоню. Она пошла в дом — все двери в нем были открыты нараспашку, все окна горели, — а он провожал ее взглядом. Восемь Элли сделала все, чтобы стать невидимкой. Никакой косметики, даже туши. Сняла серьги, цепочку и туго перевязала волосы резинкой. Серая юбка скромной длины, белая рубашка, застегнутая до самого ворота. Не душилась. Крик со второго этажа заставил ее вскочить: — Скорей, Элли, выходим через пять минут! Может, все и обойдется. Она в последний раз оглядела себя в зеркале ванной, открыла дверь и спустилась вниз. Мать восторженно зажала ее лицо в ладонях: — Ох, милая, выглядишь прелестно. Папа и Том оторвались от завтрака и тоже оценили ее вид — от туфель на плоской подошве до плотных ченых колготок. — Очень скромно, — сказал отец. Том одобряюще помахал вилкой: — Ну прямо примерная ученица! Элли надела кардиган и медленно застегнула пуговицы: — Вы хоть понимаете, что все будут на меня пялиться? Мать с сожалением взглянула на нее, но ничего не ответила. А Том сказал: — Знала бы ты, как мне хочется вернуться к нормальной жизни. — Так иди вместо меня. Он поморщился: — Хорошая шутка, спасибо. Элли вздохнула, налила себе сок и сделала глоток. Мать стояла у обеденного стола с щипцами в руках. Блюдо перед ней было доверху нагружено яичницей, сосисками, беконом и грибами, а рядом красовалась корзинка с круассанами и булочками. — Кто-нибудь еще хочет? — спросила она и щелкнула щипцами, как крокодил челюстями. Элли нахмурилась: — Зачем столько наготовила? — Твоя мама нас раскармливает, — ответил отец. — Утром у нас совещание с адвокатом. — Перед ним лежали блокнот и ручка; он что-то нацарапал на бумаге и повернулся к Тому: — Нужно собрать данные о твоих школьных успехах — все кружки, в которых ты участвовал в школе, в колледже, общества, награды и тому подобное. Активная общественная жизнь. Это произведет хорошее впечатление. Элли взяла круассан и намазала его маслом. Ничего диетического в таком завтраке не было, конечно, но она воспринимала себя как солдата, идущего в бой, — в таком случае калории оправданны, решила она. Отец продолжал писать что-то в блокноте. — Турнир по гольфу тоже можно записать, — заметил он. — Ты до полуфинала дошел, верно, Том? — До четвертьфинала. — Тоже неплохо. Это было похоже на военную конференцию с картами и стратегиями. С самого ареста одно и то же: будто Тому диагностировали редкое и ужасное заболевание, и всем им приходится теперь думать лишь об одном — как бы найти лекарство. Это единственное, что важно. Элли навалила на тарелку несколько ложек клубничного варенья, разломала круассан на кусочки и обмакнула его в джем. — Быстрее, детка. — Мать вручила ей салфетку. — Нельзя опаздывать в первый день. Вскоре она очутится там, в большом мире; ее повезут по главной улице, мимо вокзала и переезда, в центр города. В понедельник и вторник ей как-то удалось отвертеться, соврав, что им дали несколько дней на подготовку к экзаменам, но потом папа не поленился зайти на сайт школы, так что это вранье уже не прокатит. Она в последний раз попыталась выкрутиться: — Мам, пап... я что-то неважно себя чувствую. Отец бросил на нее резкий взгляд: — В школу ходить обязательно, Элли. — Карин Маккензи не ходит. Это имя обожгло, как огонь, у Тома аж щеки запылали. А отец сорвал очки и замахал ими у нее перед носом: — Тебе нечего стыдиться, Элинор, а у этой девушки причины есть, потому и отсиживается дома. Так что иди в школу и докажи всем, что это так. — То есть принести себя в жертву? — Нет. Ты ничего плохого не сделала, вот и веди себя соответственно. — Там ужас что будет. Все разделились на два лагеря. — Значит, узнаешь, кто тебе настоящий друг, а кто нет. Он явно намекал на царапину на машине Тома — ее починка влетит в несколько сотен фунтов. А еще на тех, кто не пришел на вечеринку. Отец уже несколько дней не мог успокоиться, все бушевал по поводу их отговорок — большие пробки в пятницу, не с кем оставить ребенка, слишком далеко ехать из Лондона, вот если бы предупредили заранее... Но сказать им в лицо, что думает, не смог — слишком расстроился. А теперь хочет, чтобы его дочь столкнулась в лоб с реальным миром. — Ты через меня хочешь им отомстить, — заметила Элли. — Хорошо сказано, — ответил отец, с улыбкой надевая очки и снова обращаясь к своему блокноту. — Надеюсь, твое красноречие обеспечит нам высший балл на экзамене по английскому. Элли повернулась к матери: — Мам, прошу... — Нет, Элли, я согласна с папой. Ты уже несколько дней из дому не выходишь. Ни к чему запирать себя в четырех стенах. Хорошо сказано. А за это высший балл поставят? Видимо, они уже обо всем договорились, и их было не переубедить. Элли по глазам видела. Предрешенность, бесповоротность. Вытерев руки салфеткой, она оставила недоеденный круассан на тарелке. — Что ж, — сказала она, — тогда пойду, пожалуй. Повеселитесь тут с адвокатом. Мать как-то грустно ей улыбнулась. — Пойдем, — сказала она, — хватит тут торчать. Когда машина вырулила на главную улицу, Элли опустила окно. В воздухе пахло весной, повсюду прыгали солнечные зайчики. На клумбе у поворота и в кашпо на автобусной остановке цвели примулы. Она любила ездить этим путем — вдоль парка, мимо церкви. Почти верилось, что едет она куда-то в приятное место, где может случиться что-то хорошее. Но за последние дни хорошего произошло лишь одно — она познакомилась с тем парнем, что обманом проник на вечеринку. Элли зажмурилась, пытаясь вспомнить, как он выглядел: ленивая улыбка, нагловатая походка вразвалочку. Весь вечер она злилась из-за этой идиотской вечеринки и боялась, что ей достанется за то, что подстригла Тома. Гнев придал ей уверенности, и, когда тот парень возник на горизонте, она не краснела, не запиналась, даже не вспомнила про шрам. В полумраке у реки ей казалось, что в ее жизни, возможно, грядут перемены. А что сегодня Том сказал с утра, когда они встретились наверху у лестницы? Будь бдительна — вот что. Но если подозревать каждого, то так и слова вымолвить не сможешь. Ее вот уже от подозрительности парализовало. Дважды она писала тому парню сообщения. И дважды стерла, так и не отправив. — Знаешь, — проговорила она вслух, — я даже мечтаю теперь осторожно. — Милая, я проводить папу с Томом не успею, если мы сейчас с тобой заболтаемся, — ответила мать. — А ты разве с ними не поедешь? — Я им не нужна, видимо. — И чем будешь весь день заниматься? Она пожала плечами: — Да как обычно — приберусь, подумаю, что на ужин приготовить. Может, к бабушке съезжу, уберусь там. — Я с тобой хочу. Ты меня уже давно просишь помочь разгрести дом. А потом можем на пляж сходить. Будет здорово! — Попытка не пытка, Элли, но ты едешь в школу, и точка. Можно тебя здесь высадить? Пройдешься немножко пешком? Она притормозила у набережной. Элли поглядела на воду. Темная, почти неподвижная. Что, если нырнуть и превратиться в русалку, как Том говорил? Поплескалась бы среди уток и промокших хлебных мякишей, пока не настало время идти домой. — Это тебе на обед, — сказала мать и протянула ей десять фунтов. — Хватит еще, чтобы попить кофе после школы с друзьями. Уверена, папа поймет, если ты сегодня немножко задержишься и не засядешь сразу за зубрежку. — А мне кажется, не поймет. — Да брось, детка, ты с ним помягче. Он же хочет, чтобы ты экзамены хорошо сдала, но понимает, что и с ребятами хочется пообщаться. Элли хотела было объяснить, что нет у нее никаких «ребят», что стать своей в новой школе гораздо сложнее, чем кажется ее матери, а теперь, когда брата обвиняют в изнасиловании, и вовсе не представляется возможным. Но ей не хотелось, чтобы мама совсем потеряла надежду. — Что ж, если вернусь поздно, — ответила она, — ты знаешь, где меня искать. Она открыла дверцу. До моста путь лежал по набережной. Школа была на другом берегу — три низких здания, сплошь стекло и углы. Там же виднелась детская площадка, залитая солнцем; звонкие детские голоса раздавались со всех сторон — дети бежали в школу. — Думаешь, все будут на меня пялиться? — еще раз спросила она. — Не будут, конечно. А если станут, скажи учительнице. — А общее собрание, думаешь, тоже специально отменят, чтобы меня не смущать перед всей школой? — Ох, детка, понимаю, как тебе тяжело, но ты должна быть храброй. Ради Тома, дорогая. Ты подумай о нем. Она потянулась и поцеловала ее в лоб. Хорошо бы поцелуй был волшебным, как у доброй колдуньи из «Волшебника страны Оз»*. Немного колдовства сейчас бы не помешало. * «Удивительный волшебник из страны Оз» — книга Лай-мена Фрэнка Баума (1900). «Волшебник Изумрудного города» А. Волкова — вольный пересказ книги Баума. Девять — Майки, ты спишь? В дверях его спальни стояла Холли. Он тихо поворчал, надеясь, что она подумает, будто он еще спит. Но она не ушла. — Майки? — Она забралась к нему в кровать и легла рядом. Уже несколько недель не было ни одного дня, когда бы он не просыпался с необходимостью решать очередную проблему. Он сделал глубокий вдох: — Ну что еще? — Мама опять пропала. Он с трудом сел на кровати и протер глаза: — А она у себя ночевала? — Нет. — Внизу смотрела? На балконе? Холли кивнула и вложила ему в руку свой кулачок: — Я и к соседям стучалась. — И они ее не видели? — Нет. Майки вздохнул. Он знал, что матери нелегко приходится после всего, что случилось с Карин, но со времени предыдущего запоя прошло всего четыре недели. Ему бы догадаться вчера, когда она сказала, что идет в паб «пропустить по маленькой». Видимо, «маленькая» превратилась в «большую», а значит, сейчас мать может быть где угодно. И с кем угодно. Он отыскал мобильник, но пропущенные звонки были только от Джеко и Сьенны. Он открыл список контактов: — Не волнуйся, мы ей сейчас позвоним. Холли придвинулась ближе, чтобы тоже слушать. После четырех гудков включилась голосовая почта. Голос матери извинялся за то, что она недоступна. |
Схожі:
 | Русскому городу – русский градоначальник Приходи 6 апреля на избирательный участок и голосуй за Логинова, если не придёшь ты, вместо тебя придут и проголосуют другие и проголосуют,... | | Patric Sueskind "Amnesie in litteris" Что там был за вопрос? Ах, да: какая книга произвела на меня наибольшее впечатление, более всего повлияла на мое развитие, отложила... |
 | Лев Николаевич Толстой Воскресение Русская классика Матф. Гл. XVIII. Ст. 21. Тогда Петр приступил к нему и сказал: господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня?... | | Тема: Преступления против собственности Собственность как объект уголовно-правовой охраны. Предмет преступлений против собственности |
| Ты против меня (You Against Me) Когда их миры соприкоснулись, произошел взрыв. Семья должна быть на первом месте. Но что делать, если на одной чаше весов оказывается... | | Научное исследование «Еврейского Зерцала» разбирался 10 декабря того же года в уголовном отделении ландгерихта в Мюнстере. Против воли меня пригласили... |
| Тахера Мафи Разрушь меня Разрушь меня 1 в осеннем лесу расходились пути Для моих родителей и мужа, потому что, когда я сказала, что хочу прикоснуться к Луне, вы взяли меня за руку, были рядом со мной,... | | Предупреждение преступлений против собственности Целью такого предупреждения является минимизация преступлений против собственности, в связи с чем органы внутренних дел решают следующие... |
| Кафисма втораянадесять Боже мой, щедрый и милостивый, долготерпеливый, и многомилостивый, и истинный. Призри на меня и помилуй меня, даруй силу Твою отроку... | | Павел Санаев Похороните меня за плинтусом Павел санаев похороните меня за плинтусом Меня зовут Савельев Саша. Я учусь во втором классе и живу у бабушки с дедушкой. Мама променяла меня на карлика-кровопийцу и повесила... |